Под мирным небом
По окончании Крымской кампании всех флотских иеромонахов и братию Свято-Георгиевского монастыря наградили медалями “За защиту Севастополя” и “В память войны 1853-1856 гг.”, а также специально учрежденной наградой для духовенства – наперсным крестом на Владимирской ленте “В память войны 1853-1856 гг.”, надпись на котором соответствовала их смирению, терпению и мужеству в дни осады: “На Тя, Господи, уповахом, да не постыдимся вовеки”.
25 января 1857 года в Балаклавском Георгиевском монастыре был получен указ Херсонской консистории “об объявлении братии Балаклавского монастыря за отлично ревностную службу и полезную от Святейшего Синода благословение”.
Неприятель, пощадив обитель, все же разорил монастырский хутор, уничтожил сад и виноградники, вырубил принадлежавшие монастырю леса. Вот как об этом писал в Херсонскую духовную консисторию настоятель обители архимандрит Терентий:
“Вся экономия вверенного мне монастыря разорена неприятелем: лес в 17 десятин большей частью дровяной, уничтожен с корнями; виноградный сад в 3 десятины истреблен; до 100 деревьев фруктовых и небольшая дубовая рощица в 1 десятину искорежены.
36 голов рогатого скота и 25 лошадей угнали. Кроме того, все хозяйственные заведения на хуторе уничтожены, не говоря уже о том, что в самом начале прибытия они воспользовались 6-ю стогами сена, приготовленного на зиму и стогом пшеницы, который не успели смолотить…”.
Далее архимандрит писал, что разорение можно оценить в 20370 рублей серебром.
Покидая обитель, союзники прихватили с собой несколько древних икон и книг. Одна из них – икона святых Симеона Персидского, Анастасии Узорешительницы и Великомученицы Параскевы имеет чудесную историю.
После Крымской войны икона попадает с неприятелем в Англию, затем во Францию, далее в Германию и, наконец, оказывается в городе Висбадене, где ее приобретает в лавке букиниста флигель-адъютант гвардии полковник Н.Н. Толстой. Прибыв в Петербург, полковник передает икону императрице Марии Александровне, которая возвращает ее в Свято-Георгиевский монастырь. Так и завершилась в 1868 году 12-летнее путешествие отобранной у монастыря иконы.
Не забыл про Георгиевский монастырь и супруг Марии Александровны император Александр II, пожаловавший в 1861 году 100 пудов меди для отливки нового колокола.
Война окончилась, и жизнь в монастыре опять пошла своим мирным, спокойным и душеспасительным ходом. Радостно зазвонили колокола, и храмы огласились пением “Тебе Бога хвалим…”.
В 1861 году по распоряжению настоятеля архимандрита Никона каменная колокольня была перестроена в готическом стиле, по плану архитектора Вяткина. Теперь среди вековых кипарисов предстала, как снег белая, четырехгранная колокольня с высоким конусообразным куполом и золотым крестом.
Вскоре монахи возобновили виноградный сад, разведенный с 1791 года усердными тружениками – иеромонахами Калинником и Ананией. Вновь посадили деревья, развели домашних животных…
24 ноября 1861 года монастырь пострадал от сильного урагана, оставившего без крыш почти все хозяйственные постройки и некоторые церкви.
Благодаря трудолюбию братии поврежденные ураганом строения вскоре были восстановлены, а монастырские сады вновь заблагоухали, радуя насельников и прихожан.
Вот как описывает Георгиевский монастырь писатель Е.Л. Марков, посетивший его в конце 60-х годов прошлого столетия:
“Пошел в подъезд под колокольню, там ступени вниз. Спускаюсь, вышел, Господи! да где я? Один шаг из мертвой, безобразной пустыни и меня вдруг охватило могущественное и грозное великолепие… Передо мною колыхалось синее, волнующееся море. Громадные утесы шагнули в него с обеих сторон.
Это была какая-то безумно-смелая, волшебная декорация, ничего похожего на то, что я когда-нибудь видел. В это мгновение я понял всю глубину смысла истертого книжного выражения: онеметь от удивления; я стоял и “не верил своим глазам”, в буквальном значении слов, без стилистического преувеличения…
Нескоро я оторвал глаза от чудной панорамы; я подошел к решетке монастырского двора и глянул вниз… Подо мною была бездна. Монастырь висит на карнизе этой бездны; голова несколько кружится от непривычки, когда смотришь вниз.
Обрыв к морю крут и спадает многими этажами… Кипарисы сбегают от монастыря к морю, по камням и скалам. По этим же обрывам теснятся с ними персики и миндальные деревья. Белый и розовый снег их пахучих цветов круглыми шапками врезается среди темной зелени кипарисов…
Я спустился к морю. Отсюда взглянул я на монастырь; Он висел надо мною, будто занесенный в облака…
Вот истинное место для молитвы, для созерцания Бога; тут, действительно, поклонишься Ему со страхом и трепетом; тут невольно сознаешь, вместе с псалмопевцем, прах еси и во прах отыдеши”.
Далее писатель спустился на монастырский пляж и совершил водное путешествие вокруг Георгиевской обители. Сохранился рисунок сделанный Евгением Марковым в лодке, который он назвал: “Поездка в лодке кругом мыса Фиолента у монаст. Св. Георгия”.
После Крымской войны монастырь посещали А.К. Толстой, И.С. Аксаков, А.Н. Островский, И.А. Бунин, А.П.Чехов.
Виды монастыря изобразили на полотне и бумаге такие живописцы как И. Айвазовский, В. Верещагин, М. Иванов, В. Тимм, К. Боссоли и другие.
5 августа 1861 года монастырь посетил император Александр II с государыней императрицей и августейшими детьми. В ходе осмотра обители государь пожертвовал 500 рублей на устройство нового настоятельского дома с мезонином. Далее Александр II отведал воды из Георгиевского источника и назвал ее лучшей в Крыму. После этого для императорской семьи в дорогу был налит бочонок хрустально-чистой водицы.
Воистину Господь всегда помнил о Свято-Георгиевской обители. Монастырь был богат земельными и рыбными угодьями, имел лесное угодье на реке Черная, хутор для хозяйственных нужд, большие стада, сады, виноградники и даже пасеку.
22-го сентября 1891 года владения обители расширились. Баронесса Мария Фридерикс в письме просила приписать ее массандровское имение “Джамиет” к Свято-Георгиевскому монастырю.
Среди благодетелей монастыря можно также отметить пять последних российских императоров от Александра I до Николая II, обер-прокурора Св. Синода К. Победоносцева, севастопольского купца Кази, потомственного дворянина Григория Апарина, Анну Орлову-Чесменскую, дочь Алексея Орлова – героя Чесменского сражения, и многих других.
Свято-Георгиевский монастырь имел подворья в Севастополе (храм 12-ти апостолов в Балаклаве), в Екатеринодаре (храм святого Георгия Победоносца с правым приделом во имя святых Маркелла и Марии) и в селе Большая Белозерка Мелитопольского уезда.
В XIX веке в монастыре находились следующие святыни и древности:
– частицы святых мощей;
– рукопись Евангелия XI века;
– картина 1081 года, писанная на холсте, изображающая благословение Ноем детей. На ней надпись: “Ной благословляет детей: Симу даёт священство; Афету царствие; Хаму земледелие и поработить братием своим…”;
– колонна мраморная, которая, по свидетельству Сумарокова, “закладена в контрфорсной стене”, с греческой надписью и датой 1175 год;
– два антиминса, из которых первый, скорописный на толстом холсте, выдан и освящён в 1652 году митрополитом Писидийским Анфимом; второй выдан и освящён епископом Гервасием 1 августа 1768 года;
– большой омофор с вышитой надписью: “архиепископу Константинопольскому Макарию принадлежит сей”. Пожертвован в 1664 году труждающимся с острова Кандии.
Архимандрит Никон, перечисляя древности монастыря в 1862 году, упоминает также:
– два Евангелия на древнегреческом языке 1587 и 1604 годов;
– тестамент (духовное завещание) в кожаном переплёте и золотом обрезе, датированный 1587-м годом;
– Чинопоследование Литургии для диакона 1654 года и Ирмологий 1661 года.