№ 4. [18] липня 1927 р.

№ 4

Заява уповноважених старослов’янської громади Миколаївської церкви Михайлівського Золотоверхого монастиря у Києві до НКВС УСРР про доконечну потребу скасування ухвали Київського окрвиконкому щодо передачі церкви для КУБУЧу

[18] липня 1927 р. [В оригіналі документа – 8 липня]

Из № 117 „Вечернего Киева” (от 14 сего июля) нам стало известно, что постановлением Киевского окрисполкома решено передать церковь св. Николая б[ывшего] Михайловского монастыря Киевскому КУБУЧу под клуб.

Так как в течение двух лет мы от лица старославянской общины непрерывно хлопотали о предоставлении этого храма в пользование ей, то особенно неожиданной оказалась для нас мотивировка этого постановления тем, что в течение 1.5 года церковь св. Николая оставалась якобы свободной, не находясь в пользовании какой-либо религиозной общины.

В поданном нами после того заявлении в окрисполком мы просили его пересмотреть вопрос о закрытии упомянутого храма ввиду того, что постановление от 14 июля с[его] г[ода] основано на очевидном недоразумении, причем представили два полученных нами от культотдела официальных объявления от 25 мая 1926 г. за № 18798 и от 14 июля с[его] г[ода] за № 15356 (при сем прилагаемые в подлиннике), из коих видно, что в течение последних 1.5 года упомянутый храм не только находился в распоряжении религиозной общины (ДХЦ) [Діяльна Христова церква], но что в то же время претендовала на него и другая религиозная община, а именно наша, с численностью членов до 800 душ.

В ходатайстве о пересмотре постановления Киевский окрисполком отказал нам уже без всяких мотивов и мы остаемся, таким образом, в полном неведении относительно того, какие же, наконец, были законные основания у окрисполкома для закрытия храма.

Полагая, что „Декрет об отделении церкви от государства” и дополнительные к нему правительственные распоряжения, как и всякие иные законоположения рабоче-крестьянской власти не пустой лишь звук и провозглашенный ею лозунг свободы совести не может быть аннулирован усмотрением власти местной, обязанной подчиняться общим директивам центральных правительственных органов, мы обращаемся в Наркомвнудел с ходатайством тщательно расследовать указанный случай, являющийся, на наш взгляд, небывалым прецедентом в делах церковных по крайней поверхностности и бессистемности в решении столь серьезного вопроса, как закрытие храма.

При рассмотрении настоящей нашей жалобы просим принять во внимание нижеследующие обстоятельства:

1) Предназначаемый к закрытию храм во время общей регистрации церковных зданий и имуществ (в начале революции) отнесен к числу не подлежащих закрытию. По архитектурному своему плану он представляет собою отдельное здание, с куполами и одним только, не разделенным стенами, внутренним помещением, приспособленным специально для богослужений и совершенно непригодным для клуба без фундаментального и очень дорогого переустройства его и пристроек для библиотеки, буфета, уборной и проч[его], на что, насколько нам известно, у КУБУЧа средств нет.

2) Храм этот находится в пределах монастыря, имея в соседстве, в расстоянии нескольких сажень, другую церковь. Такое соседство одинаково неудобно было бы как для клуба, так и для церкви в акустическом отношении. Оно неизбежно должно было бы создать и невольный антагонизм между посетителями клуба и церкви на почве всяких недоразумений при совпадении, скажем, светского концерта и пения с богослужением, а это, разумеется, не может входить в планы местной власти, на которой лежит охрана мирного течения местной общественной жизни путем безпристрастной защиты всяких прав граждан, раз они признаны самим законом.

3) Обжалованное нами постановление окрисполкома коренным образом ломает установившуюся практику урегулирования гражданских отношений в области религии, резко нарушая как ст. 13 декрета об отделении церкви от государства, так и инструкцию НКВД по применению названного декрета от 2 декабря 1924 г.

В ст. 13 декрета ясно указывается, что здания и предметы, предназначенные специально для богослужебных целей, отдаются в бесплатное пользование соответствующих религиозных обществ. Согласно же п. 1 инструкции в разделе „О порядке направления ходатайств о закрытии молитвенных зданий”, при непременном условии реальной возможности приспособление таковых для нужд культурно-просветительных или общественных и наличия средств для такового приспособления допускается лишь в тех случаях, когда не найдется из числа верующих данного населенного пункта желающих дополнить (или, разумеется, составить) группу с необходимым для взятия храма минимумом числа членов и притом при наличии ходатайства при закрытии храма большинства трудящихся данного культа.

Изложенные в приведенных законоположениях директивы высших органов рабоче-крестьянской власти настолько ясны, что обжалуемое постановление местного исполкома в данном случае можно объяснить только либо недостаточной осведомленностью о них, либо не вполне глубоким пониманием тех принципов законности и терпимости в делах религии, которые впервые твердо и честно провозглашены лишь правительством рабоче-крестьянской Республики.

Ведь совершенно ясно, что в данном случае нет ни одного из условий, при коих закрытие храма допустимо по закону, т.е. нет ни реальной возможности приспособления храма под клуб, ни средств для того у КУБУЧа, ни постановления о закрытии его большинства трудящихся данного культа, ни нежелания достаточного числа верующих данного культа взять храм.

Вполне понимая, что местный исполком, руководясь в данном случае лишь добрым и разумным желанием дать возможность КУБУЧу удовлетворить свои культурные нужды, сердечно сучувствуя этому желанию, с своей стороны мы, однако же, полагаем, что исполком совершенно упустил при этом из виду всю сложность вопроса в данном деле и вместо того, чтобы при коллизии одинаково законных прав двух групп населения найти выход законный, совершенно игнорировал вышеуказанные правительственные распоряжения, упустивши также и то весьма серьезное соображение, что закрытие храмов в настоящее время, когда постройка новых абсолютно невозможна, может быть оправдано лишь крайней необходимостью, в особенности в больших городах, где при постоянно возрастающем населении недостаток молитвенных зданий чувствуется все более и более остро.

4) Как представители группы верующих, имеющих определенные и неоспоримые по закону права, мы, конечно, имели основания ожидать должного внимания к нашему ходатайству или, по крайней мере, вразумительных и единообразных мотивов к отказу нам в нем. Вместо же того мы получили от культотдела ответ об отказе на том основании, что храм передан по договору другой религиозной общине, и от исполкома ответ с обратной мотивировкой, что упомянутый храм в течение 1.5 года был свободен, т.е. никто им не пользовался и не было желающих взять его в свое пользование.

Далекие от того, чтобы усмотреть во всей этой путанице возможность причин, указывающих на вмешательство местной власти во внутренние дела и отношения отдельных церквей, так как это резко противоречило бы и букве, и духу закона об отделении церкви от государства, мы считаем, однако, себя вправе просить надлежащие органы обстоятельно и беспристрастно обсудить наше ходатайство и дать нам ответ на него (оплаченный нами гербовым сбором при подаче заявления), понятный и основанный на законе, а не в виде одной лишь отписки, которая всякого способна привести лишь в недоумение.

Ввиду всего изложенного мы просим Наркомвнудел:

1. Постановление Киевского окрисполкома от 14 июля с[его] г[ода] как противоречащее закону отменить.

2. Предложить Киевскому окрисполкому и культотделу пересмотреть наше ходатайство о передаче нам храма св. Николая в пользование в согласии с соответствующими законоположениями.

Ответ просим сообщить по адресу [одного] из нас: гражданину Александру Меньшикову, Киев, улица Жертв Революции (б[ывшая] Трехсвятительская), дом № 6, кв. 2.

М.Копица

А.Меньшиков

Л.Ковч

ЦДАВО України. – Ф. 5. – Оп. 2. – Спр. 963. – Арк. 34 – 35 зв. Оригінал. Машинопис.

Джерело: Пам’ятки України, 1999 р., № 1, додаток, с. 3 – 4.