«Трудами и стараниями митрополита Хрисанфа…»
В 1787 году была основана Феодосийская викарная епархия. Из «Ведомости о Балаклавском монастыре», представленной викарным Феодосийским епископом Иовом 30 ноября 1793 года Святейшему Синоду, узнаем:
«Время основания неизвестно. В нем церковь великомученика Георгия из дикого камня малая. <…> Монашествующих: монахов – 4, иеромонахов – 3, иеродиаконов – 1. Итого – 8.
Заведен возле монастыря малый виноградный сад, имеется рогатый скот и овцы, но земли для хлебопашества и сенокоса, а равно других угодий нет, и монашествующие питаются с экономии и доброхотного подаяния».
Георгиевский монастырь тогда существовал без ценных икон и утвари: все это, согласно результатам расследования, проведенного епископом Иовом, ранее вывезли греки, переселившиеся в Приазовский край. Маленькая древняя Георгиевская церковь с престолом, выделанном в скале, три-четыре монаха, три полуразвалившиеся келии, большая трапеза да ветхая деревянная галерея с крылечком, соединяющая трапезу с храмом, – все, чем встречал паломников монастырь в течение еще нескольких десятилетий.
С 1808 года внимание к благоустройству святыни начала проявлять паства. Адмирал Феодор Ушаков (ныне прославленный в лике святых) внес в монастырскую казну значительное пособие – 3000 рублей; великий князь Николай Павлович пожертвовал 100 рублей, на такую же сумму расщедрился купец Кази. Архитектор И. Дамошников создал проект нового Георгиевского храма, одобренный Платоном, митрополитом Московским и Коломенским. Духовная консистория Екатеринославской епархии благословила «вместо старой строить новую церковь и прочие каменные здания». Но дела в обители оживились только в 1810 году – после назначения ее настоятелем 78-летнего митрополита Хрисанфа Новопатрского. «Весело было душе моей внимать словам старца, уже готового соединиться с перстию и духом возлететь к Несозданному, – писал прозаик Г. Гераков. – Он бодр еще, несмотря на то, что обтек Индостан, берега Малабаргские и Коромандельские, Персию и Бухарию… все почти европейские государства видели у себя почтенного архипастыря». Для Георгиевского монастыря владыка сделался подлинным зиждителем, привнеся в его бытие духовную мудрость и сердечный опыт, накопленные им за долгие годы служения Господу.
В 1810 году начался разбор древнего Георгиевского храма. Пока шли строительные работы, братия молилась в храме во имя святого Димитрия Солунского, упраздненном в 1866 году.
Современники с волнением отмечали опасность местоположения церкви святого Георгия, буквально висящей на узком уступе над морем. Судя по документам, описаниям путешественников, изобразительным материалам, старый монастырский храм являлся базиликой в три корабля. Внутри него располагались два-три ряда колонн с каждой стороны. В наружной храмовой стене наверху имелись два окна, над входной дверью еще одно окно. В камне перемычки было высечено изображение святого Георгия с драконом. Крышу покрывала черепица. Три стены были сложены из бутового камня на известковом растворе с цемянкой – так строили в Херсонесе до татарского завоевания. Следовательно, древнюю церковь возвели не позднее XV столетия. Ее особенностью являлся расположенный в естественной скале алтарь, направленный, по херсонесской традиции, на северо-восток.
Как раз в алтарной части разбираемой церкви строители обнаружили пещерный храм еще более древнего происхождения. Владыка Хрисанф рассудил, что в данном месте, «где арка в скале», найден таврический храм девы Дианы. Посетившему обитель 21 сентября 1820 года Геракову настоятель доказывал, что «нигде нельзя предполагать храма Ифигении, как на месте выстроенной им церкви». Пушкин, в компании генерала Н.Н. Раевского и его сына Николая знакомившийся с монастырем несколькими днями ранее, писал: «Тут же видел я баснословные развалины храма Дианы». Услышанные от владыки «мифологические предания» отстоялась в рифмах пушкинского стихотворения «Чедаеву». О беседах с настоятелем об античной достопримечательности вспоминал и литератор-географ Павел Свиньин.
Нельзя забывать, что старец-митрополит был греком, и образно его мировоззрение могут проиллюстрировать росписи Благовещенского собора Московского Кремля, где лики святых гармонично соседствуют с лицами древнегреческих философов, прозревших в языческую эпоху Грядущего в мир с истиной. Митрополит Хрисанф имел несомненное уважение к великим мудрецам своей отчизны. Добавим, и уважение к ее мифам. Эпизод одного из них, где Артемида в момент жертвенного заклания Ифигении похищает ее с алтаря, подменив ланью, релевантен библейскому сюжету жертвоприношения Авраамом Исаака. Таким образом, в монастырском пещерном храме пересекались времена мифологические и исторические. А его алтарь, принявший бескровную жертву еще первых подвижников веры и очистившийся от языческой скверны, явился обретенной в России православной протосвятыней.
[Позднее при расчистке прохода между скалой и новой Георгиевской церковью пещера была упразднена В 1891 году настоятель обители архимандрит Никандр благословил возродить древнюю святыню, которая, по его словам, «существовала от времен апостольских». Восстановительные работы выполнили знаменитые зодчие Н. Чагин и В. Фельдман. По их проекту внутри пещеры была проведена только реставрация, а снаружи сооружен фасад в византийском вкусе. Этот храм, созданный в 1893 году на средства городского головы Севастополя А.А. Максимова, освятили в честь Рождества Христова.]
Новая, «прекрасной архитектуры» церковь во имя святого Георгия Победоносца строилась с 1811 по 1814 годы. Напоминание о «священном городе Херсонесе, именуемом по истории Корсунем», в предместье которого находилась обитель, побудило высокопреосвященного настоятеля обновить не только главную церковь, но и ветхие, развалившиеся хижины и пещеры иноков. На все было употреблено 40 000 рублей, собранных от добровольных пожертвований. Работы по убранству церкви закончили только в 1816 году. Тогда же был совершен чин ее освящения.
Мастера Севастопольского адмиралтейства создали резной деревянный иконостас с позолотой. Образа были писаны священником Никитой Буряновым из Новомосковска за 350 рублей. Иконы были в серебряных вызолоченных окладах, обильно украшенных бирюзой, топазами, рубинами, бриллиантами и стразами. В алтаре хранился чтимый образ святой Марии Магдалины в деревянной раме с позолотой.
На белой мраморной доске, помещенной справа от западных церковных врат, значилось: «Создан храм сей во имя великомученика и Победоносца Георгия проректорством и благодеяниями князя Александра Николаевича Голицына, помощью же адмирала Ушакова, иеромонаха Анания и многих православных христиан, трудами и стараниями митрополита Хрисанфа».
Упомянутый князь Голицын, друг императора Александра Павловича, обер-прокурор Святейшего Синода, президент Русского Библейского общества, глава Министерства духовных дел и народного просвещения, умер 23 ноября 1844 года в своем любимом крымском имении в Гаспре. Согласно воле покойного, его похоронили в монастыре, с левой стороны паперти Георгиевской церкви. За стенами этого храма находилась могила любимца Александра I, начальника южных военных поселений графа И.О. Витта, умершего в 1840 году.
Древнюю обитель дважды «осчастливить соизволил посещением» государь Александр I Благословенный. 17 мая 1818 года императора принимал митрополит Хрисанф, получивший из высочайших рук бриллиантовую панагию и знаки ордена святой Анны I степени. 27 октября 1825 года его величество встречал уже настоятель митрополит Агафангел. На сей раз визит оказался роковым для царя. Предпочтя горный, более короткий, путь верхом на лошади из Балаклавы в монастырь, он, легко одетый, простудился. Так и не оправившись от болезни, государь 19 ноября скончался в Таганроге.
Популярная легенда о перевоплощении императора в старца Федора Кузьмича имеет и севастопольский «извод»: дескать, намерение государя начать в Сибири подвижническую жизнь благословили именно в Георгиевской обители поначалу митрополит Хрисанф, а позднее митрополит Агафангел. Нет нужды опровергать столь нелепые вымыслы, оскорбляющие святую память о настоятелях, окормлявших со всевозможным тщанием вверенную им паству. Трудно вообразить, чтобы владыки, умудренные духовным, житейским, иерархическим опытом, осмелились советовать самодержцу великой России, помазаннику Божию отречение от мира, короны и ответственности за империю. Впрочем, личность Федора Кузьмича не есть наша тема; заметим только, что императрицу Елизавету Алексеевну, скончавшуюся вскоре после венценосного супруга, народная молва тоже «определила» в некую новгородскую пустынь под именем Веры Молчальницы.
Итак, по сведениям Муравьева-Апостола, обитель Георгиевскую при владыке Хрисанфе составляли «небольшой домик, к стене прислоненный, жилище архиепископа, за ним небольшие келии, над коими видны опустевшие, осыпающиеся пещеры, в коих прежние отшельники обитали; наконец, небольшая чистенькая, недавно построенная церковь». Монахи с узкой террасы, высеченной в скале перед монастырскими зданиями, могли видеть только небо и море.
Из «Книг Балаклавского Георгиевского монастыря о приходе, расходе и остатке флотской суммы» видно, что, например, в августе 1820 года запасы его были пополнены говяжьим салом, сахаром, соком, чаем, кофе, икрой, луком, маслинами, пшеном, коровьим маслом и маслом конопляным. Всегда в обители было свое парное молоко и свой виноград. У балаклавских греков 7 сентября, к трапезе праздника Рождества Пресвятой Богородицы, иеромонах Парфений закупил побольше свежей рыбы.
В монастыре в то время подвизалось 11 насельников. По «Формулярным ведомостям» обители можно установить их имена.
Отец Парфений, 1770 года рождения. Постриг принял 11 апреля 1806 года. В Георгиевский монастырь поступил в январе 1820 года, рукоположен в иеромонаха митрополитом Хрисанфом. Отец Парфений был опытным флотским священником. Участвовал в русско-турецкой войне 1828-1829 годов и был отмечен медалью на Георгиевской ленте. С 16 ноября 1832 года по 9 сентября 1833 года на фрегате «Штандарт» в составе миссии, возглавляемой чрезвычайным российским посланником Н.Н. Муравьевым-Карским, побывал в Турции и Египте. Удостоился двух медалей от турецкого султана Махмута III. 5 июля 1835 года за усердную службу получил благословение Святейшего Синода.
Отец Моисей, 1771 года рождения. В Балаклавской обители подвизался с 6 июля 1815 года. Десять лет служил флотским иеромонахом.
Отец Симеон (Соколовский), 1791 года рождения. Закончил Киевскую духовную академию. Знал латинский и греческий языки. Рукоположен во священника в 1814 году. За отличное служение в первоклассном Пустынно-Николаевском монастыре указом императора Александра I в 1820 году был определен во флотские иеромонахи с последующим переводом в Георгиевский монастырь.
Отец Григорий (Деминовский), из казаков, родился в 1776 году. Рукоположен во священника архиепископом Екатеринославским, Херсонским и Таврическим Платоном (Любарским) в 1810 году. Образования не получил, но умел читать и писать.
Рясофорный послушник Димитрий Чернинский (Чернов) родился в 1737 году в городе Сабина в семье австрийского солдата. Безграмотный. В Георгиевском монастыре оказался после плена «в Аравии». Пострижен был в 88 лет по благословению Екатеринославского, Херсонского и Таврического архиепископа Феофила (Татарского).
Об иеромонахе Исаакие известно, что, когда в 1820 году он поступил в Балаклавскую обитель, ему исполнилось 54 года. Митрополит Хрисанф сразу же отправил о. Исаакия в распоряжение командования Черноморским флотом. Местом его служения оказался корабль «Скорый».
Иеромонах Гервасий значился в Георгиевском монастыре с 1820 года. Был образцовым флотским священником и служил примером для остальных насельников в течение долгих 30 лет. За отличную службу во всех боевых операциях получил в награду набедренник, палицу, наперсный крест и медали. В 1848 году митрополит Агафангел волновался, что «удрученный старческой немощью» о. Гервасий может скончаться в его отсутствие. Потому владыка распорядился «погребсти его в могиле, устроенной при новом кладбищенском храме, на паперти по правую сторону входа, для него предназначенной мною при самом устройстве таковой». Настоятель ходатайствовал перед архиепископом Херсонским и Таврическим Иннокентием (Борисовым) о рукоположении «старца иеромонаха Гервасия во игумена – не собственно для него, но для меня и в пример другим». В августе 1850 года 75-летний о. Гервасий мирно отошел ко Господу и был похоронен в указанном митрополитом Агафангелом месте.
Послушники: Иоанн Павлов (74 года), Георгий Митриев (78 лет), Димитрий Чернов (83 года).
Крымский филолог Е. Черноусова, изучающая материалы о пребывании Пушкина в Крыму, определила, кто сопровождал поэта во время его знакомства с обителью. Это был 45-летний иеромонах Платон, родом из дворян. В навигацию 1820 года 11 июня он ушел в море на 74-пушечном корабле «Максим Исповедник» и был списан на берег 31 августа, как раз к приезду Пушкина и Раевских. В монастырь о. Платон поступил в 1810 году. После окончания Киевской духовной академии в 1804-1810 годах служил ризничим и казначеем в Екатеринославском архиерейском доме. В 1808 году архиепископ Платон (Любарский) наградил его набедренником. В сентябре 1810 года о. Платона поставили во иеромонаха Георгиевского монастыря, в 1829 году возвели в сан архимандрита, «с присовокуплением сей степени лично ему, а не месту, им занимаемому», и вскоре определили настоятелем Нежинского Благовещенского монастыря. Похоронен в Балаклавской обители в 1842 году.
Сам старец-митрополит Хрисанф мирно отошел ко Господу 18 февраля 1824 года. Завершился яркий в истории обители 14-летний период его настоятельства. Похоронили всеми любимого и почитаемого владыку рядом с монастырской колокольней. Над его могилой попечением балаклавских греков в конце XIX века возвели сохранившуюся до сих пар часовню, освященную в 1893 году во имя Всех святых.