2015 г. Материалы к своду памятников Крыма

О. И. Домбровский

Пещерный храм донаторов и его роспись. После VIII в. (архит., иск.) Так называемый храм Донаторов получил это условное наименование от написанного на его стенах портретного изображения княжеской семьи – предполагаемых устроителей и попечителей храма, служившего фамильной усыпальницей. Он находится примерно в полутора километрах от Кыз-Куле – уцелевшей надвратной башни разрушенного феодального замка Черкез-Кермен, занимавшего плато скалистой горы над широким ущельем со средневековым поселением XII – XV веков. На месте последнего возникла поздняя татарская деревня того же названия, переименованная после Великой Отечественной войны в село Крепкое, ныне снесенное в связи с выселением его обитателей в ближайший населенный пункт – пос. Красный Мак.

Памятник впервые был описан Н. И. Репниковым в 1933 году. Раскопки и копирование росписей были выполнены в 1953 году О. И. Домбровским.

Храм Донаторов представляет собой искусственную пещеру, выдолбленную в труднодоступной скале крутого северного мыса обрывистого горного массива, делящего ущелье за бывшей окраиной села на два рукава, по которым проходят две, ныне заброшенные, а в свое время оживленные дороги: одна – к Инкерману и Севастополю, другая – к верховьям бассейна реки Черная.

К храму ведет полуразрушенная система узких лестниц, высеченных в скале и некогда дополнявшихся висячими деревянными мостками, следы которых сохранились до сих пор в виде многочисленных квадратных гнезд и пазов для крепления брусьев и досок. При входе в храм имеются вырубленные в том же скальном массиве гробница и рядом – небольшой склеп. Вход прорублен в южной «стене» храма, возле юго-западного угла, а рядом – единственное окно, освещающее алтарную апсиду с её росписью и противоположную «стену», тоже украшенную живописью. Эта стена, от предалтарной преграды до северо-западного угла помещения, разделена декоративными высеченными в амне, аркосолиями с двумя, между арками, своего рода, «парусами», на которых в круглых, обрамленных фантастическим растительным орнаментом, медальонах – погрудные изображения каких-то святых (их имена не сохранились) в узорчатых ризах.

Из них уцелело левое изображение бородатого «средовека»; на правом – лишь остатки красного слоя. Фон вокруг медальонов – синий, внутри них – бирюзово-голубой. В правом аркосолии сохранились следы изображения св. Георгия на коне. Видно, что роспись исполнялась дважды: росписная штукатурка – двухслойная, и роспись второго слоя не совсем совпала с росписью первого. Большой, довольно свежий, выруб внутри и сбоку аркосолия (слева) легко объясним: он заставляет предполагать, что изображение Георгия кем-то, достаточно профессионально, снято путем подрубки под штукатурный цемент (вероятно, с предварительной заклейкой росписи холстом), и оно безвозвратно похищено.

От левого «паруса» несколько менее широкий аркосолий переброшен через угол помещения на западную стену и упирался в пилястр, на котором, под самым потолком, написана львиная голова с раскрытым зевом и высунутым языком. Очевидно, лев здесь символизирует евангелиста Марка. Пилястру соответствовал столб, тоже вырубленный в массиве скалы при устройстве храма. От него остался висячий обрубок на плафоне и заметен след основания на полу. Ствол столба был уничтожен, надо полагать, при похищении фрески Георгия, так как мог мешать ее извлечению. Вероятно, и на нем был аналогичный символ одного из евангелистов.

Два других были изображены справа и слева по бокам предалтарной арки. Относительно сохранилась и «читается» только правая фигура бородатого старца, сидящего в кресле с раскрытой книгой на коленях и стилом в правой руке. В предалтарном пространстве, напротив окна на северной стене, написано, таких же размеров как оно, парное изображение жен мироносца с чашей и платом в руках. Под ними – так называемое полотенце – изображение расшитых, узорчатых драпировок со складками, собранными в виде фестонов.

В конхе ориентированной на восток алтарной апсиды помещено поясное изображение Деисуса – Христос с евангелием между двух согбенных фигур, Марии и Крестителя, с молитвенно протянутыми к нему ладонями. Подобная «редакция» данного сюжета является достаточно архаичной и может быть отнесена ко времени первоначальной росписи храма. Графичность исполнения здесь контрастирует с живописностью и реализмом других фигур и ликов в иных частях храма.

Под Деисусом, над горним местом (синтроном с включением в него и примыкающим к стене апсиды престолом), изображен потир (чаша) с покрывалом и диском (блюдцем), а по ее сторонам, в молитвенных позах, – фигуры святителей в клетчатых ризах, каждая со свитком в левой руке и правой, поднятой для крестного знамения. Справа – три таких фигуры, а слева – две, но третьим является диакон с чашей в руках. В узком пространстве вдоль северной стены, между не сохранившимся столбом и пилястрами, над аркосолиями, устроен плафон в виде плосковатого коробкового свода, тогда как в остальной части храма потолок совершенно плоский и на нем нет следов росписи.

На «своде» же роспись какая-то сохранилась: следы изображения двух фигур в рост и двух поясных, сцена мучений св. Федора Стратилата и пять больших медальонов с погрудными изображениями святых, на которых два сохранились относительно полно, что позволяет их персонифицировать: седобородый – апостол Петр, а юный – Пантелеймон-целитель. Средний и левый аркосолии заняты худо сохранившимися, но местами вполне различимыми портретами в рост всей семьи владельца замка и храма (с супругой, дочерью и двумя сыновьями) вместе с покровителями её, святыми воинами.

В левом аркосолии, над вырубленной в скале пристенной скамьей – сам князь и его супруга по сторонам величавой фигуры, в которой по следам кресчатого нимба можно узнать самого Христа; изображенный сбоку своего рода герб с неразборчивой (из-за плохой сохранности) монограммой уже исчез. Под парусом помещено изображение умершей дочери (осталась часть греческой надписи, читаемой как «упокоилась»), а в среднем аркосолии – фигуры двух отроков (сыновей) со скрещенными на груди руками; рядом с ними – два святых воина, их патроны, в полном боевом вооружении. Эта композиция уцелела крайне фрагментарно. Богатая и сложная геометризованная растительность в сочетании с греческим письмом украшает декоративные тяги, обрамления аркосолиев и отдельные изображения.

Храм Донаторов с его росписью можно, в целом, датировать XII – XV веками. Он является одним из наиболее красноречивых памятников средневековой Таврики, особенно важный тем, что живо и реалистично освещает ряд бытовых и духовных сторон жизни и культуры феодального комплекса в целом: село, замок, кладбище и церковь одинаково датируются, территориально близки и несомненна их взаимосвязь в этнологическом, хозяйственном и социально-политическом отношениях. Кроме того, этот памятник архитектуры и монументально-декоративного искусства обладает значительной эстетической ценностью, как яркое проявление расцветшего в средневековом Крыму искусства, корни которого надо искать в Малой Азии и Закавказье: можно предполагать, что оно было принесено из восточновизантийских провинций в период иконоборческих смут и глубоко укоренилось в среде местного населения.

Лит.:

1. Репников Н.И. Эски-Кермен в свете археологических разведок 1928 – 1929 гг. // Готский сборник. – Л.: 1932.

2. Малицкий Н.В. Заметки по эпитафике Мангупа. – ИГАИМК, 1933, вып. 71, с. 30.

3. Домбровский О.И. Фрески средневекового Крыма. – Киев: Наукова думка, 1966. – с. 22 – 34.

Джерело: Матеріали до тому «Звід пам’яток історії та культури України. ». – К.: 2015 р., с. 935 – 938.