1991 г. Ветковский музей народного творчества

Нечаева Галина Григорьевна, Леонтьева Светлана Ивановна

В 1987 году в Ветке, районном центре юго-востока Белоруссии, открылся музей народного творчества. Уникальная коллекция и своеобразная экспозиция, объединившие разнообразнейшие предметы, – от древних икон и книг до современных узорных рушников, – привлекают многочисленных туристов.

Основатель музея – Федор Григорьевич Шкляров (1925-1988), уроженец и житель Ветки, страстный почитатель и пропагандист местной культуры. В 1960-1970-х гг. он собрал коллекцию, вызвавшую огромный интерес у работников культуры, известных общественных деятелей, журналистов. По проекту архитектора “Белреставрации” Л. И. Осеннего был реконструирован купеческий дом XIX века на Красной площади г. Ветки. Ф. Г. Шкляров стал первым директором музея. Вместе со своими сотрудниками он делал деревянные резные ворота, калитку, крыльцо, двери, перила, украшая их орнаментальными мотивами заставок и буквиц ветковских рукописей. Это создало своеобразную среду, необходимую для восприятия, и одновременно – атмосферу теплого человеческого дома, наиболее естественную для существования любого произведения народного искусства.

Чтобы разобраться в развитии местных традиций, необходимо обратиться к необычному прошлому этого региона. Земля, по которой в древности проходили пути расселения славян, сохранила глубокие языческие слои в самобытной культуре, сложившейся на стыке Восточного Полесья и Поднепровья. Здесь проходили границы древнерусских княжеств, затем – Речи Посполитой и Московского государства, зона интереснейшего “низового” взаимодействия западной и восточной славянских культур, непрекращающихся контактов трех восточнославянских народов. В этом общении сохраняется единый для нас еще праславянский фонд элементов культуры, например, орнаменты, обряды, сплетаются собственные поиски разных традиций – от духовных устремлений до своеобразия декоративности. На этой волне вздымается и явление всемирно известного ныне не-глюбского рушника (д. Неглюбка Ветковского района).

Во второй половине XVII века ситуация качественно усложнилась. Родилась собственно Ветка – крупнейший в XVII-XVIII вв. центр посадского раскола. Как сообщает местная летопись, поселение основали Козьма, московский “поп церкви Всех святых что на Кулишках”, да Стефан из Белёва, с двенадцатью семействами. Вскоре непокорные выходцы более чем из 20 губерний России (городов Москвы, Ярославля, Калуги, Юрьева-Польского, Курска, Новгорода Великого, Нижнего Новгорода и др.), Малороссии, Дона, Белоруссии пришли в Ветку. Это были ремесленники, купцы, мастера художественных ремесел. Находил здесь убежище и Емельян Пугачев.

Приверженность старой вере явилась формой выражения социальной неудовлетворенности. Ее испытывали очень разные слои тогдашнего “демоса”: от духовенства, купцов, ремесленников до беглых крестьян. “На Ветке жить добро, мирно и вольно” (по протоколу допроса 1723 года). В XVIII веке этот крупный ремесленный и торговый центр достигает расцвета, захватив в свои руки нити торговли между Левобережной Украиной и Белоруссией. Однако по указам царского правительства жителей неоднократно и надолго изгоняли, Ветку дважды сжигали (в 1734 и в 1764 гг.). В XIX веке она потеряла роль организатора раскола, сохранив в старообрядчестве исторический и культурный авторитет. Всероссийские связи Ветки, как свидетельствуют записи в старопечатных книгах, продолжали существовать, но изменился их характер: это были уже в большей степени промышленные отношения. Искусные строители, каменщики, резчики уходили на отхожие промыслы в Москву, Петербург, Киев, Кишинев и другие города. В первые десятилетия XX века местных иконописцев приглашали работать в разные старообрядческие центры.

Вследствие особенностей исторического развития в ветковской культуре чрезвычайно прочными оказались традиции древнерусского искусства, которые здесь были по-своему поняты, переработаны и сохранены. Вплоть до наших дней ветковчанки помнят технику шитья бисером “в прикреп”, хранят изделия старых мастериц, знают их имена. Древние иконки и кресты встречаются на воротах, калитках, колодцах, кладбищенских крестах, в красных углах домов, их используют в обрядовых действиях. До сих пор в деревнях можно обнаружить рукописные Евангелия ХV-ХVI вв. В одном из крестьянских домов сотрудники музея нашли “Апостол” Ивана Федорова, напечатанный во Львове в 1574 году. До недавнего времени житель деревни Тарасовка на самодельном станке переплетал старопечатные и рукописные книги. Еще в XX веке создавались здесь богато украшенные “крюковые” певческие рукописи, а древнерусские и местные распевы, записанные “крюками”, можно услышать на Ветковской земле и сегодня.

Предметы разных времен и традиций органично вписывались в единую духовную среду народной культуры. Целостная по замыслу экспозиция музея передает это живое развивающееся единство. Подлинные предметы старины, объединенные тематически, создают образные композиции. Это “Бакалейная лавка”, “Торговый ряд”, “Амбар”, “Коробейник”, “Кузница”, “Мастерская плотника” и другие. Такие витрины с элементами диорамы выстроены в “Слободу” вокруг “Ярмарки”.

Зона “реки”, куда выходят витрины “Пристань” и “Верфь”, отделяет “Слободу” от “Монастыря”, где под старинными сводами расположились совсем иные интерьеры. Это “Мастерские” иконописца, переплетчика, писца, старинная “Библиотека”. Здесь вы увидите уникальные коллекции рисунков иконописцев ХVІІ-ХХ вв., красок, принадлежавших местным мастерам, их произведения.

В”Переплетной” и “Библиотеке” – книги XVI-XVIII вв. – сохраненное от войн и пожаров духовное наследие предков. Некоторые из них были бережно реставрированы в XVII, XVIII, XIX веках. В простом переплетном станке из слободы Тарасовки перебывали, может быть, издания Ивана Федорова и Петра Мстиславца, представленные в экспозиции. Ныне это национальное наше достояние, свидетельство высокой культуры народа.

Особую память о тревожной судьбе старой Ветки хранят композиции “Старый город” с его планом, составленным по рассказам старожилов, “Карантин. Граница” с находящимся здесь указом царицы Елизаветы, дорожными приметами (от верстового столба до колокольчиков), картой “Путь книг на Ветку”. Карта эта, созданная на основе непосредственно музейных материалов, зафиксировала десятки мест книгоиздания, обозначенных в старопечатных и рукописных книгах и старинных записях на их страницах. В этом разделе находятся также опаленные книга и икона “Богоматерь Огневидная”, раскрытый дорожный сундучок, древние книги с уникальными записями. Одна из них – “Апостол” 1632 года издания – “…великого князя Михаила Федоровича Всея Руси самодержца…”, принадлежавшая первому царю из династии Романовых. Рядом с ней – запись “Мариинской слободы крестьянина Ульяна Левонтьева”.

В “Мастерской” писца (он же часто был и художником) представлены радостные по духу, богато орнаментированные местные рукописи. Именно “на Ветке” средневековый образ райского сада, воплощавший идеал гармоничных отношений человека и природы, получил почти буквальное истолкование. Он находил выражение во всей культурной деятельности ветковчан – от чрезвычайно развитого садоводства до стиля резных наличников и книжного оформления. Страницы “расцветают” пышными кустами-буквицами, на рисунках оживают птицы и сказочные животные.

Мы снова у “реки”. Из “Окна” с потемневшим наличником смотрят со старинных фотографий лица. Кажется, мы стали ближе друг другу…

Если справа – старообрядческая “Слобода”, то слева – витрины под названием “Память земли”, где общность культуры и природы находит отражение в земледельческих обрядах и мифологии.

Из глубокой старины пришли к нам красочные элементы неглюбских орнаментов. Знаменитые узоры оказались в большинстве своем древними славянскими знаками. Вот и звучит алой, пульсирующей строчкой по “левым”, “женским” (ибо понятия “левое” и “женское” связаны в народной культуре воедино) витринам алфавит, переходящий от одного поколения к другому. Знаки огня, воды, засеянного поля, урожая, солнца, луны… Эти же знаки встречаются в археологических материалах и обрядовых действиях (сохранившийся в регионе обряд “Пахавання Стралы” восходит ко временам матриархата).

Резной надписью “Мир вам” украшена дверь второго этажа. Мир – радость, мир – покой, мир – космос возносится и славится в этом зале “поющими” цветными рушниками Неглюбки, старинным богатейшим ткачеством и вышивкой всего региона. Здесь представлены “Угол” неглюбской хаты – со столом, колыбелью и роскошным красным углом – и “Чулан”, где можно увидеть прабабкин лен, разнообразное плетение и деревянную крестьянскую утварь. “Крыльцо” – спускаются к нам девицы и молодки в неповторимых деревенских костюмах.

Не воспроизводя всех этнографических подробностей, экспозиция поэтически трактует пространство быта. “Создание мира” – так называется композиция с ткацким станом – кроснами в центре священной “Рощи” из цветных рушников. “Рождение”, “Девичество”, “Свадьба”, “Смерть” – названия витрин с народной одеждой. Женский костюм расшифровывается здесь как образ Вселенной и одновременно как образ птицы – и это не противоречит глубинным слоям культуры современного человека: нашим детским воспоминаниям, снам, народным песням и сказкам, всему величавому облику славянской красавицы.

Рушники Неглюбки могли возникнуть только на земле, богатой традициями ткачества. В зале ткачества – старинные рушники всего региона с их благородной сдержанностью колорита и бесценным богатством узоров и техники исполнения. Общее значение рушника во всех его обрядовых употреблениях – “дорога”, “путь”. Ткут рушник зимой. Руки неглюбчанок, обладающих уникальным мастерством, вплетают между нитями основы цветные нитки – оживают, цветут узоры, несущие неповторимо радостное весеннее настроение. Мастерицы знают более 60 орнаментальных элементов со специальными названиями, некоторым из которых несколько тысяч лет. В драму могучих сил природы – огня, воды, земли и светил – вплетается голос человека, его ценности: дом, засеянное поле, урожай, свадьба и благопожелания. С помощью орнамента выражает он свое понимание великих законов жизни: семя – росток, цветение – плод… Эти законы едины для человека и матери-природы. Содержание орнамента неглюбского рушника сходно с заговором или обрядовой песней. Мощно воздействует его мелодия. В музее попытались разобрать и слова, перевести их на язык современности. “Воз, калёсы” называется один из узоров. Согласно сумме древнейших знаков и месту в композиции он расшифровывается как солнечная колесница.

Из “Рощи” рушников войдем в “Золотой сад”. Резьба по дереву с золочением, происходящая от белорусской сквозной резьбы, украсившей в XVII веке московские соборы, – чудное наследство местных мастеров-старообрядцев. Они сохранили старинную технологию, по-своему осмыслили образный строй пышного сияющего искусства, превратив его в прославление неумирающей силы жизни. Каждая рама-киот выполнялась в традиционном образе райского сада. С осязательной достоверностью мастер вырезал из липы гроздья винограда, яблоневые цветы, розы и листья.Пылающая позолота устраняет заземленность резьбы, придает ей неповторимую прелесть и торжественность, сообщает метафорическую силу. Райский сад как бы рождается из огня.

Какой звон молоточков раздался бы от “Чеканной мастерской”, если бы зазвучали все собранные здесь произведения местных мастеров по металлу! Ведь каждый оклад иконы или книги – это мелодия, рожденная из серебра или простой латуни. Применялась разнообразная техника: чеканка, выколотка, просечка, гравировка, полировка, чернь, серебрение и позолота. Стиль – смелое сочетание древнерусского орнамента с элементами барокко, рококо, классицизма, поиски в них общих форм и ритмических взаимодействий.

“Бисерная” комната. Здесь сияние разноцветных бисеринок, жемчуга, стекляруса, золотых нитей, камней, стекол и просто пуговиц рождает тихую радость, ощущение взаимосвязи с давно ушедшими мастерами. Когда-то в местных монастырях шили золотом и бисером, жемчугом и драгоценными камнями. Постепенно древнее искусство, сохранившееся до XX века, становилось домашним промыслом, переходило в традиции семейного рукоделия. Девочка 12-14 лет вышивала оклад на свадебную икону. Сочетание средневекового образного мышления и жизнерадостной стихии посадского искусства, народное мироощущение и местная склонность к пышности, мастерство исполнения делают эти произведения уникальными.

Зал иконописи. Иконопись для ветковчан была и способом пропаганды мирного и вольного житья, и утверждением силы и жизнеспособности старого искусства, и источником дохода (иконами и книгами Ветка обеспечивала весь старообрядческий мир). Это было также выражение неуемной энергии и жизнелюбия ветковчан, всей посадской культуры, наследниками которой они являлись. Икона сосредоточивала в себе духовные устремления людей, попытки осмысления окружающей действительности. Могучий “Никола Отвратный”, отводящий беды. Направленная на нравственное совершенствование “Богоматерь Умягчение злых сердец”. Одухотворенность народного типа красоты светится во всем облике Богоматери в “Знамении” – работе одного из сельских мастеров. Духовность женского образа унаследована и сохранена местным искусством как одна из лучших традиций древнерусской художественной системы.

Вместе с тем XVII век, ставший началом Ветки, был временем встречи разных эпох и мировоззрений. Переход от барочных линий к классическим, невероятное соединение элементов разных стилей, прямой и обратной перспективы изображения были для ветковских мастеров не только стилистическими приемами, но и поисками гармоничного соединения мира, который “раскололся” в расколе. Целительной, объединяющей силой выступало при этом глубинное мироощущение, народность самой жизни, цельность всех проявлений культуры ветковчан – от праздничности их быта до неразрывности эстетического и этического в отношении к иконам (до наших дней сохранилась традиция “красоваться”, т. е. любоваться ими).

В “Чайной” комнате, в центре, как и положено, самовар на посеребренном подносе. Вокруг расставлены еще десятки самоваров. Культура чаепития, ритуал, утраченный нами, еще живет в памяти. Ветковчане отдавали ему должное.

Неудивительно, что все эти экспонаты – ткани, самовары, иконы – находятся в музее друг подле друга. Ведь жили они в едином духовном пространстве народной культуры, а реальное пространство народного жилища сводило духовное и материальное до предельной близости, близости человеческого общения. Именно оно отражено в ритуальной, обрядовой и образной сути произведений, будь то звучащая в экспозиции полесская песня, неглюбский рушник, или “райский сад” ветковской иконы. Духовная жизнь продолжалась и вне дома, вбирая в себя важнейшие элементы взаимоотношений человека и природы, выстраивая величественный образ космоса.

К концу экскурсии посетитель ощущает себя странником, проделавшим долгий и интересный путь. Древнейший “путь” включен в экспозицию как принцип ее развертывания. Его назначение – оживить и преобразовать наше часто стандартизованное отношение к народному искусству, призывает к личностному осознанию своих корней, непрервавшихся связей современного человека с прежними и грядущими поколениями. На этом пути открывается самобытность культуры региона, а произведения старых и современных мастеров слагаются в единый гимн жизни.

Минск, издательство “Полымя”, 1991.